3.
Нашего комдива - контр-адмирала Артамонова - звали или Артемоном,
или
"генералом Кешей". И все из-за того, что при приеме задач от экипажей
он вел себя в центральном посту по-генеральски, то есть как вахлак,
то есть
- лез во все дыры.
Он обожал отдавать команды, брать управление кораблем на себя
и вмешиваться в дела штурманов, радистов, гидроакустиков, рулевых и
трюмных.
Причем энергии у него было столько, что он успевал навредить всем
одновременно.
А как данная ситуация трактуется нашим любимым Корабельным Уставом?
Она трактуется так: "Не в свое - не лезь!"
Но тактично напомнить об этом адмиралу, то есть сказать во
всеуслышанье: "Куды ж вы лезете!" - ни у кого язык не поворачивался.
Вышли мы однажды в море на сдачу задачи с нашим "генералом", и была
у
нас не жизнь, а дикий ужас. Когда Кеша в очередной раз полез к нашему
боцману, у нас произошла заклинка вертикального руля, и наш обалдевший
от всех этих издевательств подводный атомоход, пребывавший в надводном
положении, принялся выписывать по воде концентрические окружности,
немало удивляя уворачивавшиеся от него рыбацкие сейнеры и наблюдавшую
за
нашим безобразием разведшхуну "Марианна".
Потом Кеша что-то гаркнул трюмным, и они тут же обнулили штурману
лаг.
И вот, когда на виду у всего мирового сообщества у нас обнулился
лаг,
в центральном появился наш штурман, милейший Кудинов Александр
Александрович, лучший специалист, с отобранным за строптивость званием
-
"последователь лучшего специалиста военных лет".
У Александра Александровича была кличка "Давным-давно". Знаете
гусарскую песню "Давным-давно, давным-давно, давнны-ым... давно"? Так
вот, наш Александр Александрович, кратко - Ал Алыч, был трижды
"давным-давно": давным-давно - капитаном третьего ранга, давным-давно
-
лысым и давным-давно - командиром штурманской боевой части, а с гусарами
его роднила привычка в состоянии "вне себя" хватать что попало и кидать
в кого попало, но так как подчиненные не могли его вывести из себя,
а
начальство могло, то кидался он исключительно в начальство.
Это было настолько уникально, что начальство сразу как-то даже
не
соображало, что в него запустили, допустим, в торец предметом, а
соображало только через несколько суток, когда Ал Алыч был уже далеко.
На этот раз он не нашел чем запустить, но зато он нашел что сказать:
- Какой... (и далее он сказал ровно двадцать семь слов, которые
заканчиваются на "ак". Какие это слова? Ну, например: лошак, колпак, конак...)
- Какой.. - Ал Алыч позволил себе повториться, - мудак обнулил мне
лаг?!
У всего центрального на лицах сделалось выражение "проглотила Маша
мячик", после чего все в центральном стали вспоминать, что они еще
не
сделали по суточному плану.
Генерал Кеша побагровел, вскочил и заорал:
- Штурман! Вы что, рехнулись, что ли? Что вы себе позволяете? Да
я вас...
Не в силах выразить теснивших грудь чувств, комдив влетел в штурманскую,
увлекая за собой штурмана.
Дверь штурманской с треском закрылась, и из-за нее тут же послышался
визг, писк, топот ног, вой крокодила и звон разбиваемой посуды.
Пока в штурманской крушили благородный хрусталь и жрали человечину,
в центральном чутко прислушивались - кто кого.
Корабль в это время плыл куда-то сам.
Наконец дверь штурманской распахнулась настежь. Из нее с глазами
надетого на кол филина выпорхнул комдив. Пока он летел до командирского
кресла, у него с головы слетел редкий начес, образованный мученически
уложенной прядью метровых волос, которые росли у комдива только в
одном
месте на голове - у левого уха.
Начес развалился, и волосы полетели вслед за комдивом по воздуху,
как
хвост дикой кобылицы.
Комдив домчался и в одно касание рухнул в кресло, обиженно скрипнув.
Волосы, успокоившись, свисли от левого уха до пола.
Штурман высунулся в дверь и заорал ему напоследок:
- Лы-ссс-ы-й Хрен!
На что комдив отреагировал тут же и так же лапидарно:
- От лысого слышу!
Кеша-генерал долго переживал этот случай. Но надо сказать, что,
несмотря на внешность охамевшего крестьянина-середняка, он не был лишен
благородства. Когда Кудинова представили к ордену и документы оказались
на столе у комдива, то сначала он завозился, закряхтел, сделал вид,
будто тужится вспомнить, кто это такой - Кудинов, потом будто вспомнил:
- Да, да... неплохой специалист... неплохой... - и подписал, старательно
выводя свою загогулину.
Но орден штурману так и не дали. Этот орден даже до флота не дошел,
его где-то наверху свистнули. Так и остался наш штурман без ордена.
И
вот тогда-то в утешение, вместо ордена, комдив и снял с него ранее
наложенное взыскание, то самое - "за хамское поведение со старшим по
званию", а вся эта история получила у нас название: "награждение орденом
Хрена Лысого". (А. Покровский)
Griffon
|