1.
Главный проволочник зоопарка, Серафим Львович, после увольнения других
Львовичей спирт разводить в поилке у свиньи-бородавочника брезговал
и пил в одиночестве, в террариуме, за кобрами, - туда мало кто по доброй
воле совался. Серафим Львович облюбовал это место с тех пор, как стал
знаменитостью в прошлый раз, - это когда он кобру кормил, дал ей мышь,
а она его в левую руку возьми да укуси, так он ей так правой сдачи
дал, что получил укус и в правую; однако выжил. Но с тех пор, как остался
Серафим Львович без собутыльников, решил он пить не просто так, а по-духовному.
За девять чинов ангельских, надеясь хоть когда-нибудь своего славного
имени достигнуть. Первые три стакана обычно проскальзывали мелкими
пташечками: за Ангелов, Архангелов и Начала. Потом Львович малость
передыхал и пил вторые три стакана: за Власти, Силы и Господства. И
вот тут организм Львовича почему-то отказывал. Как только доходило
у него дело до Престолов - ноги у Серафима Львовича подламывались.
В который раз! Пил техник-проволочник строго по науке, закусывал; впрочем,
не закусывал, а занюхивал: доставал из морозилки после каждого стакана
кусочек льда и аппетитно нюхал. Но и питье со льдом не помогало. Только
раз удалось допить до Херувимов, но тут техник вырубился: никак не
мог дойти он до высшего чина, до Серафимов, до себя самого, короче!
В поисках себя допился Львович и на этот раз до Престолов, но дальше
не смог. От обиды вышел он из террариума и побрел к тезке. Пользуясь
служебным положением, проник Серафим Львович в вольер к овцебыку по
кличке Серафим, встал на четвереньки и стал требовать, чтобы тот не
уворачивался и объяснил, почему такая подлость, что до них, до Серафимов,
дойти никак нельзя. Овцебык от приставаний сперва отнекивался, а потом
встал в боевую позу и решил докучливого гостя забодать. Львович все
требовал и требовал. Овцебык уже собирался совершить задуманное, но
ворвался в вольер серьезно встревоженный Истрат Натанович - ну, разнять
Серафимов ему составило три секунды. Но молва, молва...
Истрат Натанович проглядел как-то, что слух о том, что в зоопарке боролись
Серафимы, вырвался из-под контроля. Напрасно он объяснял проповедникам
и другим бездельникам, что никакие Рувимы в зоопарке не боролись. Все
- как об стенку горох, проповедники не верили. Сенсация, знамение и
т. п. Истрат Натанович разозлился и ушел в террариум. Там лежал уже
уволенный приказом директора Серафим Львович и сквозь стекло втолковывал
кобре, некогда его покусавшей, чтобы она, дрянь, такого себе позволять
не думала. К счастью, Серафим Львович был прочно обездвижен, и два
слономойщика, задней части и передней, при нем дежурили: ждали протрезвления
бывшего проволочника.
Griffon
|